Летние ночи - Страница 48

Я иду медленно, стараясь, чтобы ткань трусов не сильно натирала ягодицы. От образовавшейся корочки они начали зудеть, но я игнорирую это.

Когда я захожу, дом переполнен, и я пробираюсь сквозь толпу, выискивая Сэм. Близнецы на кухне, поэтому я останавливаюсь, чтобы узнать у них, не видели ли они ее.

— Неа, — Прайс приобнимает меня сбоку, — но если бы я был тобой, то поостерегся бы Дэна. Он в одном из своих скверных настроений.

Великолепно.

Я останавливаюсь в коридоре, разрываясь между тем, чтобы проверить комнату Сэм, и тем, чтобы проверить, в своей ли комнате Дэн, так как я не увидела его на вечеринке.

Не уверена, готов ли Дэн ко встрече со мной и хочет ли он вообще меня видеть. Побеждает боль в моем сердце от тоски по его лицу, его улыбке и по всему в нем. Я мягко стучу в его дверь.

— Отвалите! — кричит он.

— Это я, — шепчу я в дверь, но слишком громко играет музыка. Я решаю рискнуть открыть дверь.

Дэн расхаживает по комнате, огибая туда-сюда свою кровать. Он не слышит, как за моей спиной захлопывается дверь, слишком поглощенный своим передвижением. Стоя спиной ко мне, он садится на дальний край своей кровати и когда поворачивается, его голова все еще опущена вниз. Он не останавливается, пока его глаза не наталкиваются на мои ноги, затем он вскидывает голову вверх.

Мы смотрим друг другу в глаза, пока на весь дом гремит музыка, а через открытое окно доносятся голоса со двора. В конце концов, мы устремляемся навстречу друг другу. Дэн притягивает меня к себе, прижимает к своему телу, и я обнимаю его. Руками он прижимает мою голову к своей груди, и я могу слышать беспорядочное биение сердца в его груди. Он делает глубокий вдох, его нос зарывается в мои волосы.

Когда он говорит, его голос напряженный и хриплый.

— Прости меня.

— За что? — я единственная, кто должен извиниться.

— Я никогда не хотел, чтобы ты держалась от меня подальше.

Я не делюсь с ним настоящей причиной разлуки, это слишком больно.

— Ты нуждался в пространстве.

— Но не так долго, — Дэн берет в ладони мое лицо, приподнимая, когда смотрит вниз на меня. — Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не пойти к твоему дому и не кидать камни в твое окно.

Мое сердце колотится от волнения, когда представляю, что бы было, если бы мой отец увидел его.

Он всматривается в мои глаза.

— Неважно, насколько злым или расстроенным я выгляжу, мне никогда не понадобится больше часа наедине с самим собой, хорошо?

Я киваю.

Он мягко целует меня, но мне нужно больше. Руками сгребаю ткань его футболки и тяну его на себя. Он стонет мне в рот, когда я приветствую его своим языком.

— Я скучала по тебе, — признаюсь я между поцелуями. До этого момента я не понимала, насколько сильно скучала, но сейчас, когда я здесь, в его доме, впервые за последние дни я чувствую себя самой собой.

Дэн крепче целует меня в ответ. Он ведет меня спиной вперед, пока мои ноги не ударяются о кровать, и я оступаюсь. Его постель мягкая, но я жестко приземляюсь, и мое платье трется о тело. Жгучая боль разносится по моему телу, и я издаю что-то среднее между визгом и плачем.

Дэн останавливается, чтобы осмотреть меня.

— Ты в порядке?

Нет. Я чувствую, как дрожит мое лицо, даже при том, что стараюсь сдерживать себя. Я киваю в ответ.

В его глазах отражается боль.

— Это второй раз за эту неделю, когда ты врешь мне.

Слезы проливаются наружу, потому что я не хочу ему врать, но мне слишком стыдно сказать ему правду.

Он поцелуями осушает мои слезы.

— Пожалуйста, расскажи мне.

Я отворачиваю лицо, заплакав еще сильнее.

— Я не могу.

— Ханна, — умоляет меня Дэн, страдание в его голосе делает все только хуже.

— Это слишком унизительно.

Он поворачивает мою голову, и поцелуями убирает еще больше слез с моего лица. От его нежности они льются только еще сильнее.

— Скажи мне, что это не то, о чем я думаю? — его брови сведены вместе, что никогда не было хорошим знаком.

Я не хочу врать, поэтому снова отворачиваю голову. Он опускает голову на мое плечо, его дыхание становится тяжелым, а температура тела возрастает.

— Когда?

Я знаю, что он старается сдержать свой гнев.

— Во вторник. Я пришла домой слишком поздно, — говорю я так тихо, что, если бы его ухо не было так близко к моему рту, уверена, он бы не услышал этого.

— Покажи мне.

— Нет, пожалуйста, — умоляю я. Он, несомненно, понимает, насколько унизительно это для меня.

Дэн приподнимается, чтобы встать, его ярость осязаема.

— Покажи мне.

Я отрицательно качаю головой.

Он смягчает свое выражение лица и тон, насколько только может, но его брови грозно сведены вместе.

— Пожалуйста, детка, мне нужно увидеть.

Слезы непрерывно льются по моему лицу, пока я медленно переворачиваюсь, ощущая стыд и унижение во второй раз за эту неделю, только в этот раз еще хуже. Позволяя Дэнни увидеть, что со мной сделал отец, я ощущаю, как к моему голу подступает желчь, когда оголяю ягодицы настолько, чтобы он мог увидеть следы от порки. Мне приходится действовать медленно и аккуратно, чтобы не допустить трения ткани о кожу.

Я слышу, как он резко втягивает воздух.

— Ублюдок, — выдыхает он, и я чувствую, как поток воздуха проносится позади меня, когда Дэнни марширует к двери.

Я быстро одеваюсь, вздрагивая, потому что делаю это слишком быстро. Бросаюсь следом за Дэнни, чье лицо более красное и свирепое, чем было у моего отца той ночью.

— Парни! — кричит он, когда останавливается в самом центре дома.